Face Yourself
Тебя звали Бэйли Вуд. Так ты мне представилась.
Предположительно, ты родилась в Йоркшире. Исключительно с твоих слов: твоя мать никогда особо не интересовалась тобой и братом, а отец пропадал в угледобывающих шахтах. В тридцать восьмом, когда началась война, ты уже была сиротой. Гонимая голодом, и нежеланием вешать на бабушку, кроме младшего брата, еще и свой рот, ты бежала в Лондон.
Тогда я был Бенджамином. У меня не было ни фамилии, ни родственников. Возможно, теперь ты единственная, кто помнит мое имя
планы на игру: мне было бы интересно отыграть линии прошлого нашего общения (времен второй мировой войны, когда мы познакомились), и посмотреть, во что могла превратиться наша дружба больше, чем за семьдесят лет разлуки.
отношения: в конце тридцатых - начале сороковых, когда жизнь и сыворотка еще не раскидала нас по разным континентам, мы были хорошими друзьями. Нашей дружбе завидовали многие другие дети. Порой имела место быть и ревность. Сейчас же, спустя несколько десятилетий, я лишен воспоминаний о прошлом, но наша встреча, несомненно, заставит меня вспомнить... Но как сложатся наши отношения в новой войне - предугадать нельзя.
общее описание: мы познакомились за пол года до того, как я сбежал из детского дома. Как ты сама понимаешь, война уже началась. Меня часто отправляли за гробовщиком - это был единственный разрешенный повод покинуть стены детского дома - в годы войны он был особенно востребован. Мы познакомились ночью, под мостом на берегу Темзы.
Но это было совсем не рамантично. Ты ударила меня камнем по голове, в надежде украсть что-то ценное у случайного прохожего. Однако, брать у меня оказалось нечего, а вот бросить парня с разбитой головой, без сознания, ты не смогла. Когда я очнулся, то... Влюбился в тебя. Насколько, разумеется, мог влюбиться девятилетний мальчишка.
Мы начали общаться. Я воровал еду из столовой, делился с тобой. Много раз попадался, получал за это, но никогда не останавливался. Во время очередного аэроудара по Лондону, я сбежал. Первый год войны подходил к концу.
С тех пор мы жили вместе. Вместе бродяжничали, вместе нарывались на неприятности. Вместе вступили в партизанский отряд. Хотя, малолетних официально никто не брал, и много раз нас пытались выслать обратно в детские дома, мы все время сбегали, раз за разом возвращаясь. Летом тридцать девятого, нам удалось сбежать в Европу вместе с очередным батальоном подкрепления. Там мы впервые и поняли, что такое настоящая война.
Нам обоим едва исполнилось одиннадцать, когда мы попали в концентрационный лагерь к фашистам. В тот день всех казнили, но обстоятельства относительно нас сложились немного иначе: мои способности привлекли внимание офицерского состава. Это помогло нам избежать сожжения, однако не отсрочило расстрел....
Вернее, так думали фашисты.
Я очнулся спустя несколько дней, обнаружив себя в подвале дома какого-то мужчины, он представился Гаустом, и сказал лишь, что он - врач. В тебя тоже стреляли, но, по какой-то причине, ни тебя, ни меня, добивать не стали.
- Две пули в грудь, но ни одного контрольного в голову. Вам повезло, что мой помощник нашел Вас так скоро. - Гауст выходил нас с тобой, но до последнего он что-то не договаривал. Все уколы, "стимуляцию мышц электрическим разрядом", лихорадку, и страшные боли во всем теле, он списывал на процесс заживления. Он много говорил про экспериментальный способ лечения сепсиса, поочередно вытаскивая нас из очередного приступа лихорадки. Что-то причитал об асфиксии, когда обнаружил проблемы с восстановлением речи. Прошло не меньше двух месяцев, прежде чем мы вернулись к прежней жизни... Только прежней она так и не стала.
Война - есть война. В скором времени врач исчез, оставив нас в доме одних. Вскоре после этого, город был сожжен. Подвал спас нас, но нужно было двигаться дальше. Собрав все, что на наш взгляд имело хоть какую-то ценность, все документы, еду, одежду и инструменты, мы сбежали, двинувшись на северо-восток.
О том, кем на самом деле был этот мужчина, и что произошло с нами, мы узнали лишь с появлением в рядах нашей армии Капитана Америки. Узнали, и предпочти держать язык за зубами. Отныне мы были сами за себя, отлично понимая: если всплывет правда о том, что случилось с нами в том подвале, мы станем подопытными крысами, за которыми будет охотиться весь мир.
Да, мы с тобой понимали: он сделал это лишь только, чтобы спасти нас,.. но кого это волнует?
В ту пору наши способности: наша сила, ловкость, выносливость и способность к регенирации уже значительно отличались от тех же показателей обычных подростков. Мы не стали супер-солдатами, как Стив Роджерс или Джеймс Барнс, но нам было чем ответить миру. И этим мы занимались до самого окончания войны.
Последний раз мы виделись утром 2 октября 1945 года, в нашей Норе в Лондоне. Вечером, когда я шел домой, меня схватили. На этом прошлое моей жизни для меня заканчивалось.
Все, что мне удалось узнать перед новой жизнью: ты вернулась домой, но не обнаружив меня, сбежала из города. |
