1. Имя персонажа
Lucera Harriet "Lucy" Carrell | Люцера Гарриет "Люси" Каррел
Люси - гораздо более популярный в Британии вариант, очень немногие здесь знают её полное имя.

2. Биографические данные
• Дата рождения и возраст 11 мая 1968, 35 лет
• Место рождения | Место проживания Лион, Франция | Лондон, Соединенное Королевство
• Чистота крови Полукровка
• Факультет и год выпуска Рейвенкло, 1986
• Должность Публицист, автор книг, ведущая шоу на магическом радио, автор колонки в "Воскресном пророке"
• Лояльность Нейтралитет

3. История персонажа
• Родственники персонажа
Мать – Петра  Лабьен, француженка. Проживает в пригороде Леона.
Отец – Фредерик Каррел, британец. Проживает в Оксфорде, хотя по факту постоянно перемещается. Со стороны отца немало родственников – бабушка и дедушка, тетя, дядя, их дети.
• Биография
Люси не была запланированным ребёнком – её родители не придумывали ей имени, держась за руки, не представляли её будущего, не загадывали, каким счастьем наполнится их дом с появлением наследника или наследницы. Дома не было – была небольшая квартирка в маггловском пригороде Леона, где жила тридцатилетняя Петра Лабьен, незамужняя, одинокая волшебница, родившаяся в маггловской семье и уже потерявшая всех своих, даже маггловских родственников. Выпускница Шармботон, не обладала никакой особой харизмой – за ней не ходили толпами поклонники, она не была заводилой на вечеринках, да и вообще редко контактировала со сверстниками. Основной круг ее общения на тот момент составляли французские колдомедики, потому как волшебница была сильно, по убеждению большинства – неизлечимо больна. Вирус магического происхождения, преобразовал её кожу и всю её жизнь. Теперь никто не мог прикоснуться к ней, не почувствовав боли – мгновенный разряд поражал нервные окончания, судорога проходила по телу неосторожного контактера. Нет ничего удивительного в том, что контактеры быстро сошли на нет. Петра провела с этим проклятием 8 долгих лет, и готовилась провести всю оставшуюся жизнь. Она привыкла всегда носить длинную одежду и перчатки, привыкла к одинокой жизни, и практически смирилась с тем, что ни мужа, ни, тем более, детей у неё не будет. Визиты в больницу становились редкими и дежурными – смысла в них не было. Пока в Леоне не появился британский колдомедик – не многим старше её самой, но уже заслуживший репутацию талантливого специалиста, прекрасного диагноста, умевшего докопаться до сути проблемы и определить оптимальное лечение. Фредерик Каррел должен был стать просто очередным именем под её неизлечимым диагнозом. Но стал чем-то совершенно другим – человеком, подарившим молодой женщине, уже похоронившей свою жизнь, надежду.
Он сам лично перевёз её в Париж, а потом и в Лондон, в Мунго. Советовался со всеми людьми, хоть как-то способными помочь. Сам ассистировал во время многочисленных операций и лично вникал в каждое из зелий, которое ей давалось. И спустя полтора года лечения именно его рука была первой, которая коснулась ее ладони. И он не корчился от боли – он улыбался. Потому что они победили.
Петра вернулась в Леон, чтобы вновь наладить свой быт, а Фред навещал её каждый раз, как у него находилось время. Она была его первой победой такого уровня, и, возможно, именно поэтому ему нужно было знать, что у неё все хорошо. Фред приносил в дом продукты и вбивал в стену гвозди под картины, настраивал бытовые заклинания – теперь он помогал в том, что Петре было сложно самой делать, ещё не оправившись после болезни. Она ждала его – тихая и приветливая, слушала его рассказы о пациентах, о том, как много он ездит и каких успехов удалось ему добиться. Петра любила его, как любят человека, спасшего и жизнь, и смысл этой жизни, а Фредерик с готовностью принимал эту любовь и все, что приходило с ней от этой спокойной и искренней женщины. Да, он был с ней редко, но этими часами она жила, мечтая теперь только о том, чтобы они были вместе всегда – как в сказках. И минута, когда волшебница узнала, что беременна, была частью сказки – ведь теперь-то все будет так, как она хотела! Но не у каждой сказки счастливый конец. Эта оказалась одной из таких.
Фредерик воспринял новость совсем не так, как она ожидала. Он обрадовался – это было очевидно, и также очевидно было то, что что-то немало смущает. В тот день она узнала ту часть его жизни, о которой раньше и не догадывалась. Фред уже был женат, в Британии, дома, у него была семья, дети, и хотя семейная жизнь с женой не ладилась – ни о каком разводе не могло быть и речи. Да, конечно, он примет ребёнка и постарается обеспечить его самым лучшим. Нет, никакого долго и счастливо он обещать не может – он не принадлежит себе в полной мере, чтобы что-то обещать.
Девочка родилась в мае – крепкая, здоровая, удивительно походящая на отца. Но отца в этот момент рядом не было – карьера его рванула вперёд, времени на приезды во Францию не оставалось. Цветы, игрушки, торопливые, хоть и довольно нежные письма – это все, что было у Петры. Они с дочерью были предоставлены сами себе, и с этого момента вся жизнь женщины была направлена на своё светловолосое чудо, одновременно и приносившее ей бесконечное счастье, и заставлявшее сердце разрываться от воспоминания о предательстве самого близкого человека.
Никто не может ждать вечно. Ожидание выматывает, вытягивает силы, убивает добро и свет, заставляет потухнуть любовь. Когда маленькая Люци впервые спросила, почему у других есть папа, а у неё – нет, Петра не смогла достаточно убедительно скрыть эту боль. Её слова о том, что отец – удивительно талантливый и хороший человек, не будучи подкреплёнными нужной эмоцией, возымели совсем другой эффект – недоверия, ожидания предательства, обиды. В те редкие моменты, когда Фредерик появлялся на пороге дома, она пряталась от него, становилась замкнутой, хотя обычно была активным, радостным ребёнком. Она верила друзьям – детям колдомедиков, с которыми поддерживала связь её мать, верила самим этим колдомедикам, смотревшим на неё, как на чудо (ведь они знали судьбу её матери), но этого главного мужчины в своей недолгой ещё жизни дичилась. А он, похоже, не очень страдал по этому поводу – по крайней мере ей так не казалось.
Девочка жила на стыке двух миров. Её мать спокойно жила, не обращаясь к магии по поводу и без, а отец – это она знала по рассказам Петры – хоть и происходил из чистокровной семьи в далеко не первом поколении и творил волшебство также легко, как дышал, не испытывал неприязни к магглам и маггловской жизни. Граница между мирами была тонкой, но чёткой, и бегая с маггласкими ребетишкам-соседями даже совсем маленькой Люци не сбалтывала лишнего. Она, в отличие от матери, легко заводила новые контакты, ей ничего не стоило увлечь в свою игру любое количество народа. Подрастая она училась не только поворачивать игру в нужное русло – она училась заставлять других делать так, как ей казалось верным, как она хотела. Чем старше она становилась, тем чётче делился её мир на чёрное и белое, на то, что хорошо, правильно и честно, и то – что плохо, подло, недостойно. Первым проявлением своей магии она восстановила справедливость – заставила замолчать на долгих несколько недель мальчишку, обижавшего её подругу. Ей было непонятно, почему мать недовольна. Ей было непонятно, почему она не должна останавливать грубиянов, почему не может пользоваться всеми способами, чтобы защитить счастливую жизнь – ведь сама мать так страдала из-за отца! Почему она должна позволять что-то такое по отношению к себе? Где написаны правила этой игры?..
В день, когда она получила письмо из Хогвартса, Люци не удивилась. Это было непонятное для девочки требование Фреда – он настаивал, чтобы ребёнок закончил его альма матер, и для этого она выучила английский. Вместе с матерью Люци впервые посетила Лондон, Косой переулок, и удивительно полюбила Британию – её стиль, погоду, дух, все, чем была пронизана жизнь Альбиона. Поэтому в Хогвартс она ехала не без радости, а к новой семье – Рейвенкло – привязалась быстро и легко. Учебник давалась ей достаточно успешно, но лучше всего о ней отзывались на предсказаниях. Люци (или Люси, как её чаще всего называли), не чувствовала в себе особого дара к знанию будущего, даже если он был – она прятала его внутри себя, опасаясь этого знания. Зато людей рядом она видела практически насквозь. К ней приходили за советом в той или иной ситуации, и она, раскинув перед собой колоду таро, даже не глядя в карты рассказывала, что и почему вышло у сидящей перед ней в слезах подруги. Чаще всего для этого не нужен был никакой дар – просто внимательность и смелость сказать все в лицо. Выслушав сотни историй о несчастной любви Люси с осторожностью и опаской восприняла первые ухаживания за собой – а вырастала она откровенно, без лишней скромности красивой. Зная чужие дурные истории и помня о судьбе матери она не торопилась с головой бросаться в любовный омут. Но победить молодость и её естественные желания непросто, и незадолго до выпуска она сама плакала на плече у подруги – то ли накликала беду, то ли своими страхами вывела кавалера из себя.
Оставив обучение и драму за плечами Люси осталась в Лондоне, работая в гадальном салоне. Очень быстро у неё появился свой круг клиентов. А ещё через пару лет одна из клиенток предложила ей ответить не только на вопросы, которые задавала она лично, но и на несколько вопросов «от её подруг». На следующий день перед девушкой лежал номер «Воскресного пророка», где в одной из последних страниц под заголовком «Спросите у ведьмы» были те самые вопросы и её, Люси, ответы на них.
- Редактору понравилось, колонка твоя. Добро пожаловать в мир прессы!
Нет, она не проснулась знаменитой в одно мгновение. К колонке привыкали почти год, после чего вышла первая её полноценная статья о правах женщин. Её стали приглашать на различные светские мероприятия – харизма, острый ум и острые темы всегда подогревали атмосферу в скучных салонах. Затем её голос зазвучал по радио, потом появились книги – и к 30 годам Люси Каррел стала не просто публичным, но и известным человеком. У неё есть слава, деньги, интересные собеседники. Её мать гордилась ей, а отец, по всей видимости, наконец-то понял, что его участие в её судьбе ей неприятно и перестал появляться даже изредка. За ней ухаживали достойные мужчины, и некоторым из них она даже отвечала – но без того чувства, от которого замирает душа. Люси в совершенстве умела приободрить и поддержать читательниц, но сама никогда не чувствовала того, к чему, в конце концов, приходили они. И со временем перестала и делать этого. Ей вполне хватает работы и сияния бомонда.
4. Характер персонажа
• Основные черты Рассчетливая и житейски умная – промолчит, когда считает нужным, но чаще всего без опасений говорит то, что думает. Привыкла к публичной жизни и любит её. Общительна, но доверяет очень малому числу людей (и среди них мужчин абсолютное меньшинство). Не любит одиночества и даже боится его.
• Общее описание Люси к своим годам стала абсолютно публичным человеком – с милой улыбкой и приятным разговором, если ей это нужно, и беспощадной критикой, когда ей того хочется. Люси импульсивна и умение контролировать себя в нужный момент пришло к ней не так давно – с возрастом ей это даётся проще, а раньше она, бывало, теряла контроль. Люси неплохой психолог, о чем говорит успех её работы. Приоритет в её жизни – работа и общество вокруг неё. Она не любит оставаться одна, в такие моменты жизнь кажется ей пустой, но в то же время не сходится близко с людьми, прекрасно зная, как они могут отозваться.

5. Внешность персонажа
• Рост 177 см
• Телосложение стройное
• Цвет волос | глаз голубоглазая блондинка
• Имя желаемой внешности на русском и английском языках Шарлиз Терон (Charlize Theron)

6. Дополнительно
• Волшебная палочка 11,6’, виноград и сердечная жила дракона, гибкая.
• Магические и немагические способности Есть способности к предсказаниям. Хорошо подвешен язык и перо. Во всем остальном все абсолютно среднестатистическое.
• Животные нет.
• Прочее так и не обзавелась полноценным домом – выкупила в постоянное пользование один из дорогих номеров в отеле в Косом переулке. По её словам – любит чувствовать себя не привязанной к конкретному месту.

7. Личная информация
• Связь с вами

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

• Есть ли еще персонажи на данной игре? нет
•

Пример вашей игры:

Настоящие леди никогда не оголяют плечи днем, зато вечером отрываются по полной. Еще три столетия назад, когда благовоспитанные южанки были более чем ограничены в методах привлечения к себе внимания мужского пола, они отвоевали себе это потрясающее, будоражащее душу право сверкать белоснежными плечами, тонущими в пене тончайших кружев, в которых так привлекательно тонули все остальные достоинства и недостатки их холеных тел. Совсем немного точеных, тонких, выверенных самой природой линий, нежные очертания ключиц, мягкий звон сережек в ушах, и вот уже все мужские взгляды тонут в волнующем изгибе белоснежной шеи, в ямочке возле ключицы, в мягкой линии груди, уходящей туда, за край одежды, куда дальше может заглянуть только воображение... Или счастливец, заполучивший красавицу в свои сети. Тогда, три века назад, сеть была только одна - брак. Сейчас, в современном мире, все было куда проще, и леди, давно уже не достойные этого громкого титула, частенько пользовались своими пленяющими плечами только для того, чтобы заставить кавалера как можно меньше думать над тем, что скрывают одежды. Но не все, конечно. Встречались в обществе и те, у кого плечи были совсем для других целей, для кого внимание мужчин было действительно лишь промежуточной ступенью. Неугомонные карьеристки, выбивающие себе место под солнцем таким соблазнительным способом, светские дивы, звконодательницы мод, сияющие после очередной пластической операции, а то и просто самоутверждающиеся красотки, обожающие водить за собой мужчин, играя на дудочке обаяния, как гамельнский крысолов на флейте. И она. Ей нравилось казаться той, кем она по сути не являлось, и нравилось, что на нее обращают внимание. Чем больше взглядов притянет ее тело, тем меньше людей вспомнят ее лицо. Чем больше внимания будет уделено ее плечам, тем позже они хватятся пропавших запонок и часов. Чем больше будет счастливых энтузиастов, добивающихся танца с ней, тем меньше вероятность, что кто-то один из них станет докучливым папиком-проблемой. Папикам всегда было тяжелее всего. Они теряли больше всех, вместе с непомерными счетами прекрасной спутницы получая и неизменный визит полиции, составляющей опись похищенных ценностей. Она всегда прихватывала что-нибудь на память, особо жалуя часы. Владельцы сайта Breguet, где в отдельной графе ведется учет всех похищенных штучных часов, очень удивились бы, узнав, как много знакомых им изделий хранится в банальной коробке от туфель, сногсшибательных черных замшевых туфель, красовавшихся сейчас на ногах Селины.
Октябрьские холодные ночи располагали к новым знакомствам и новым поискам комфорта. Кошка давно уже научилась вести себя, как настоящая леди, давно уже знала, когда нужно скромно потупить глаза, а когда приоткрыть умело подведенные губы, чтобы шепнуть на ухо очередному воздыхателю несколько тихих слов. Им было не так важно, что именно она говорит, их пленили интонации. Роковая женщина, загадочная и непостижимая, которая по одной ей известной причине решила, что именно с этим человеком хочет провести время. Лесть пленила многих, а тех, кто оставался к ней равнодушен, чаще всего подцепляла какая-нибудь невинная просьба. Нельзя отказать, когда такая женщина просит, тем более сущую мелочь... Например, проводить ее до кресла, если она говорит, что натерла ногу новыми туфлями. Точеные щиколотки работали не хуже слов, и возомнившие себя суперменами мужчины готовы были на новые, более серьезные подвиги во славу прекрасной дамы.
Но сегодня был не ее вечер, сегодня она исправно танцевала, пила даровое шампанское, изредка отправляла в рот каую-нибудь неприлично дорогую закуску, и откровенно скучала. Готэмское общество было откровенно сезонным, и октябрь, промозглый и непредсказуемый, сильные мира сего предпочитали проводить в более теплых странах, или хотя бы на тех же Гавайях. Приемов проводилось мало, да и этот вряд ли произошел бы, не устраивайся он по более чем неожиданному поводу. Младший МакГиннес, наследник и надежда знаменитого "Олимпуса", возвращался в родные пенаты после более чем продолжительного отсутствия. Где именно пропадал молодой богач знали немногие, и Селина явно не относилась к числу этих людей, но ей, по большому счету, было все равно. Эту немногочисленную информацию она получила из приглашения, выкраденного из сумочки весьма беспечной барышни в ресторане. Что ж, хохотливая блондинка не упустила свой шанс на богатого наследничка уже только от того, что самого наследничка здесь не было. Его отец, о чьей болезни уже несколько раз писали в газетах, выглядел весьма бодрым и обнадеживающим, но все же не мог заинтересовать ни охотниц за богатыми мужьями, ни Селину, которую замужество интересовало в меньшей степени. Отсутствие интересного, а главное, перспективного общества стало уже совершенно невыносимым, и сбежав от очередного глуповатого кавалера под удобнейшим предлогом "попудрить носик" Кошка скользнула из обширного холла в боковой коридор. Скрывшись от гула голосов, утонувшего в звуках куда более приятной и живучей музыки, слышимой, наверное, отовсюду в этом доме, она остановилась и осмотрелась. Она была, пожалуй, самым темным пятном в этом коридоре - светлые стены, мягкий ворс ковров на полу, и черное кружево ее платья-чехла, контрастно выделявшегося на светлой коже. Легкий шифоновый шлейф, прозрачным водопадом спадавший от двух удерживавших его на плечах заколок, казался темной тенью, преследовавшей ее, тонкую и хрупкую черную черточку в этом царстве излишнего блеска. Кайл обратила внимание на полотно, висевшее перед ней - Климт, но не из самых известных. Селина окинула картину заинтересованным взглядом, повернулась по направлению к холлу, оценивая, насколько живопись дороже потенциального спонсора, и приняла решение.
МакГиннесы, похоже, неплохо разбирались в искусстве. Ей еще стоило удостовериться, что полотна перед ней были подлинниками, но она уже знала, что за них можно много получить. А еще их было интересно рассматривать. Встреченное ей полотно Климта оказалось не единственным, и у каждого специфически золотого холста она задерживалась на пару минут, испытывая реальное эстетическое удовольствие. Легкие звуки джаза, доносившиеся до нее, в сочетании с удивительной безлюдностью коридоров и комнат, оказывали удивительно расслабляющее и умиротворяющее действие. Инстинкты постепенно притуплялись, и все-таки вынырнувшая из своего эстетического лимба девушка обнаружила себя в абсолютно неизвестном ей коридоре, путь к которому она откровенно запамятовала. Кошка не любила таких моментов. Когда ты преступница, когда ты прогуливаешься на лезвии закона, ты не должна позволять себе терять пути к отступлению, а богатые дома отличались хитрой и запутанной архитектурой. С трудом подавив в себе приступ паники Селина быстрыми, пожалуй, даже слишком быстрыми для такой ситуации шагами направилась назад. Облако шлейфа развевалось сзади, и, как это обычно бывает, решило добавить ей поводов для волнения, зацепившись за медное копье какого-то не то Аполлона, не то Давида. Селина обернулась, пытаясь высвободить нежную ткань, и почти нос к носу столкнулась с мужчиной.
Китти негромко вскрикнула - больше от удивления, чем от страха. Стоящий перед ней мужчина казался усталым, был в совершенно неожиданной в этих стенах военной форме, и меньше всего походил на человека, которого она могла бы увидеть здесь.
- О боже, как тихо вы подошли, я не заметила... Простите, я... Смотрела на картины и заблудилась, - пробормотала она какие-то оправдания, судорожно пытаясь понять, кого же видит перед собой, - Столько коридоров, мне не стоило отправляться в это путешествие одной.
Селина вновь попыталась высвободить шлейф из коварного плена копьеносца, специально оттягивая этим время и давая себе шанс понять дальнейший план действий. Бежать было глупо, а карта потерявшейся дурочки уже была разыграна. Оставалось понять, сыграет ли она...